Фотографии цветов на рабочий стол. Посмотреть.
|
"Ирисы"
"Тюльпаны"
"Одуванчики"
|
"Берёзовая
Роща"
"Старая
улочка"
"Весенний
пейзаж"
|
Бидончик вина. Терпкий аромат юга. Проза жизни.
Посвящается моим друзьям, которых уже нет.
Весёлое время! Наша Красная Армия покинула Воронеж. Отряды особистов сгоняли
народ и под конвоем выводили через Чернавский мост на левый берег Воронежа и
гнали дальше от линии фронта. Остались пустые дома, брошенные магазины.
Животные, оставшиеся без присмотра, бродили по тихим опустевшим улицам. Свобода!
Соседский пацан Вован, тёзка, младше меня на три года, забежал в гости.
Прошло уже два дня как мы живём как при обещанном нам коммунизме.
Канонады не слышно, тишина, иди куда хочешь, делай, что хочешь. В оставленных
магазинах можно найти что перекусить. Потрепавшись о том, о сём, побрели к
Михалычу. Мы любили рассказы про первую Мировую, о том, как он побывал в
немецком плену. Из этих историй мы поняли, что бояться немцев не стоит, и если
они войдут в город, то будет порядок и чистота как в Германии.
Выйдя из проулка, недалеко от Введенской церкви, увидели Михалыча,
кандыляющего по направлению к овощному магазину. Стук деревянного протеза эхом
отдавался в подворотнях, а наличие бидончика в руке прояснило намерения.
Сегодня, как и вчера, нам предстоит посидеть в винном подвальчике овощного
магазина, попить красного вина, покурить папиросок «Беломорканал» и послушать
очередную порцию рассказов за жизнь, а когда Михалыч дойдёт до кондиции, помочь
ему добраться до дома и донести бидончик с вином.
Что-то мы засиделись, пора и собираться. В голове шумит, мысли путаются и
вязнут, ясно, надо выходить на свежий воздух, захватив с собой немного кислой
капусты и солёных бочковых огурцов. Вован, как самый молодой и шустрый,
поднимается вверх по крутой лесенке подвала на простор улицы Степана Разина.
– Что застрял? В ответ только невнятное мычание. Выглянув наружу, я
остолбенел. Через дорогу, напротив входа в наш магазинчик, расположился немецкий пулемётчик,
ствол его оружия смотрит прямо на нас. Мне захотелось писать, ноги стали
ватными, я медленно осел на холодные каменные ступеньки. Михалыч,
взглянув мутными глазками на лежащего за пулемётом солдата, забормотал: -
Камрад! Der Freund, wir sind gekommen, шнапс auszutrinken. Nicht стреляй, gehen
wir nach Hause, zu schlafen. Ich der Invalide, der Genosse!
-Kreuze durch! Ответил немец и махнул рукой.
О чём они говорят? Что сказал немец? Я только понял: камрад, не стреляй и
шнапс. Мои познания семиклассника не позволили что-либо разобрать в их
разговоре. Что делать? Мы получаем точёк в спину от Михалыча и потихоньку
двигаемся по пустой улице, а нам в след молча смотрит немецкий солдат.
Мне, почему-то вспомнились кролики, которых я забыл покормить перед выходом,
моя мама, ругавшая за поздние возвращения домой. Я ощущал на спине взгляд
солдата, и каждое мгновение ожидал выстрела. Вскоре мы очутились в своём
проулке, но эти несколько десятков метров до поворота, я ни когда не забуду.
Вован описался, вместо меня или за меня. Михалыч долго молчал, потом долго
матерился, а я радовался, что остались в живых и выпытывал, о чём говорил
Михалыч с немцем. Михалыч буркнул: - Учись лучше в школе, не будешь задавать
не нужных вопросов.
День заканчивался. Из моих карманов торчали бочковые огурцы, завёрнутые в
довоенную газету, в трясущихся руках Вована – кулёк с кислой капустой. А вино в
бидончике Михалыча излучало терпкий аромат юга.
|