Фотографии цветов на рабочий стол. Посмотреть.

"Ирисы"

"Тюльпаны"

"Одуванчики"

"Берёзовая Роща"

"Старая улочка"

"Весенний пейзаж"

Бидончик вина. Терпкий аромат юга. Проза жизни.

Посвящается моим друзьям, которых уже нет.

Весёлое время! Наша Красная Армия покинула Воронеж. Отряды особистов сгоняли народ и под конвоем выводили через Чернавский мост на левый берег Воронежа и гнали дальше от линии фронта.
Остались пустые дома, брошенные магазины. Животные, оставшиеся без присмотра, бродили по тихим опустевшим улицам. Свобода! Соседский пацан Вован, тёзка, младше меня на три года, забежал в гости.
Прошло уже два дня как мы живём как при обещанном нам коммунизме. Канонады не слышно, тишина, иди куда хочешь, делай, что хочешь. В оставленных магазинах можно найти что перекусить. Потрепавшись о том, о сём, побрели к Михалычу. Мы любили рассказы про первую Мировую, о том, как он побывал в немецком плену. Из этих историй мы поняли, что бояться немцев не стоит, и если они войдут в город, то будет порядок и чистота как в Германии.

Выйдя из проулка, недалеко от Введенской церкви, увидели Михалыча, кандыляющего по направлению к овощному магазину. Стук деревянного протеза эхом отдавался в подворотнях, а наличие бидончика в руке прояснило намерения. Сегодня, как и вчера, нам предстоит посидеть в винном подвальчике овощного магазина, попить красного вина, покурить папиросок «Беломорканал» и послушать очередную порцию рассказов за жизнь, а когда Михалыч дойдёт до кондиции, помочь ему добраться до дома и донести бидончик с вином.
Что-то мы засиделись, пора и собираться. В голове шумит, мысли путаются и вязнут, ясно, надо выходить на свежий воздух, захватив с собой немного кислой капусты и солёных бочковых огурцов. Вован, как самый молодой и шустрый, поднимается вверх по крутой лесенке подвала на простор улицы Степана Разина.
– Что застрял?
В ответ только невнятное мычание. Выглянув наружу, я остолбенел.
Через дорогу, напротив входа в наш магазинчик, расположился немецкий пулемётчик, ствол его оружия смотрит прямо на нас. Мне захотелось писать, ноги стали ватными, я медленно осел на холодные каменные ступеньки.
Михалыч, взглянув мутными глазками на лежащего за пулемётом солдата, забормотал:
- Камрад! Der Freund, wir sind gekommen, шнапс auszutrinken. Nicht стреляй, gehen wir nach Hause, zu schlafen. Ich der Invalide, der Genosse!
-Kreuze durch! Ответил немец и махнул рукой.
О чём они говорят? Что сказал немец? Я только понял: камрад, не стреляй и шнапс. Мои познания семиклассника не позволили что-либо разобрать в их разговоре. Что делать? Мы получаем точёк в спину от Михалыча и потихоньку двигаемся по пустой улице, а нам в след молча смотрит немецкий солдат.
Мне, почему-то вспомнились кролики, которых я забыл покормить перед выходом, моя мама, ругавшая за поздние возвращения домой. Я ощущал на спине взгляд солдата, и каждое мгновение ожидал выстрела. Вскоре мы очутились в своём проулке, но эти несколько десятков метров до поворота, я ни когда не забуду. Вован описался, вместо меня или за меня. Михалыч долго молчал, потом долго матерился, а я радовался, что остались в живых и выпытывал, о чём говорил Михалыч с немцем. Михалыч буркнул:
- Учись лучше в школе, не будешь задавать не нужных вопросов.

День заканчивался. Из моих карманов торчали бочковые огурцы, завёрнутые в довоенную газету, в трясущихся руках Вована – кулёк с кислой капустой. А вино в бидончике Михалыча излучало терпкий аромат юга.